Эмма Рафаиловна Малая рассказывает о фотоаппарате Льва Горнунга

Фотоаппарат «Фотокор». Мемориальный предмет Горнунга Л.В. 

Первый советский массовый фотоаппарат выпускался на ленинградском заводе ГОМЗ (Государственный оптико-механический завод) с 1930-1941г.г. Размер 11х15,5х4,8 (в сложенном виде). 

Фотоаппарат складной пластиночный, формат кадра 9х12. Зарядка одинарными кассетами с фотопластинками или форматными пленками. Двойное растяжение меха. Обьектив Ортагоз 1:4,5 F=13,5. В комплект аппарата входят 17 кассет для фотопластинок и сушилки для стеклянных негативов. 

За 11 лет производства выпущено более 1 млн. экземпляров. Этому фотоаппарату повезло, может быть, больше других: в 1930-1931 гг. его приобрел очень интересный человек. 

Горнунг Лев Владимирович (1902, Москва, Российская империя - 1993, Москва, Россия) — русский советский поэт, переводчик, фотограф, автор дневников и мемуаров о культурной жизни Москвы, литераторах, художниках, музыкантах, и серии фотопортретов деятелей культуры и искусства ХХ века. Он снимал Анну Ахматову, Бориса Пастернака, Максимилиана Волошина и других. 

Лев Горнунг был близким другом поэта Арсения Тарковского, его первой жены Марии Вишняковой, крестным их детей, Андрея и Марины, снимал их "семейную хронику" с 1930-х по 1950-е годы. Фотографии, снятые этим аппаратом, были представлены на выставках, вошли во многие отечественные и зарубежные издания о режиссере Андрее Тарковском и поэте Арсении Тарковском. 

В Музей кино аппарат передала Марина Арсеньевна Тарковская, дочь поэта и сестра режиссера, в 1993 г. 

В своей книге «Осколки зеркала» (2006 г.) она вспоминает о Льве Горнунге как о близком друге семьи, поэте, фотографе-любителе, обладавшем редким даром видеть через обьектив простого аппарата что-то скрытое, провидческое. 

На обложке книги две известнейшие фотографии — сделанные Горнунгом портреты у зеркала Арсения и Андрея Тарковских. В книге много других фотографий, писем, дневниковых записей. 

Из книги Марины Тарковской «Осколки зеркала»: 

«Да, крестный наш был удивительным человеком.. 

...... Всю жизнь он писал стихи без малейшей надежды на их публикацию....» 

Но одно стихотворение теперь опубликовано в этой книге 

Апрель 1934 года 

ОДА НА ГОДОВЩИНУ РОЖДЕНИЯ АНДРЮШИ ТАРКОВСКОГО 

Теперь, когда опять природа 

Нас разлучить должна с зимой, 

Ты празднуешь свои два года, 

Андрей Арсеньич, крестник мой... 

Твой дикий "дядя", лев косматый, 

Запрятав когти далеко, 

Тебя ласкал не лапой - ватой 

И убаюкивал легко. 

Он образ твой векам оставил 

Хоть был ты и нетерпелив, 

Он на тебя не раз направил 

Свой неуемный обьектив.... 

И знай (хоть прожил ты два года): 

Не даром Тютчев убежден, 

Что отмечает всех природа, 

Кто в роковые дни рожден 

Пока ж родителям на радость 

(А с ними вместе счастлив я), 

Да будет безмятежна мдадость 

И днесь и в будущем твоя. 

Л. Горнунг 

«Нужно быть "провидцем и поэтом", как написал когда-то папа о Льве в дарственной надписи на книге переводов, чтобы в двухлетнем ребенке угадать его будущее» /комент. Марины Тарковской/ 

4 Х.1934 г 

«Сегодня Андрею два с половиной года. Мы с Арсением брали его в лес, ходит по несколько часов, зовет меня уже не "дядей Левой", а Левушкой. Ужасно любит сниматься, становится против обьектива и кричит "...аться!" 

"Андрюше всего два года, а как ярко ввражен его характер. Любит сниматься! Думаю, что это было первое проявление Андреева будущего артистизма» /коментарий Марины Тарковской/ 

«В тот довоенный год (1940) папа вступил в Союз писателей, и ему очень хотелось, чтобы его дети пошли на елку в писательский клуб. На новогодний утренник надо было приходить в маскарадных костюмах. Из того, что было в доме, бабушка сшила мне кимоно, а привлеченный к подготовке костюмов дядя Лева сделал мне шелковый веер и нарисовал на нем хризантему. Потом дядя Лева долго подравнивал мне волосы. После праздника дядя Лева пришел сфотографировать нас в маскарадных костюмах. У Андрея на утреннике был костюм Кота в сапогах, но он ему не нравился, для фото его несколько изменили. Теперь это был костюм флибустьера, открывателя новых земель, гумилевско-киплингского капитана. Так дядя Лева и снял его: Андрей в шляпе с пером гордо стоит у карты южного полушария, показывая далекую Амазонку. А вот и я на фотографии - девочка в кимоно, с ровно подстриженной челкой, а в руках веер». 

«Этому зеркалу суждено было стать первым и главным Зеркалом в судьбе Андрея, прообразом всех зеркал в его жизни и в его фильмах. Оно было покрыто в старину настоящей серебряной амальгамой, поэтому отражение в нем смягчено и чуть загадочно. Таинственная суть зеркала обнаружилась, когда друг наших родителей, Левушка Горнунг, принес отпечатки сделанных возле него снимков - папа в кожаном пальто и папа с маленьким Андреем на коленях. Позже Лев снял у зеркала уже повзрослевшего шестнадцатилетнего Андрея (1948). Покрытое амальгамой стекло повторяло облик позирующих. Но это повторение не было их точной копией. В нем угадывалось что-то иное, или будто зеркало проявляло то, что в реальности было скрыто под привычными чертами....» 

Внешний рисунок и характер образов, выбор места сьемки, обстановка, композиция кадра, световой рисунок, настроение, увиденные глазами художника-фотографа, оказали влияние на режиссерское решение некоторых эпизодов детства героя в фильме «Зеркало». 

Лев Владимирович прожил долгую достйную жизнь (90 лет). Во время войны работал во фронтовой газете. К сожалению, уже в 50-е годы он начал терять зрение и не мог больше заниматься фотографией. Позднее он совсем ослеп. В конце жизни мог только в устной форме делиться бесценными воспоминаниями. Марина Арсеньевна по-прежнему была с ним дружна, помогала до самых последних дней. 

Недавно вышла книга: Лев Горнунг «Свидетель терпеливый...» 

В нее вошли дневниковые записи, которые Горнунг вел с юности, и мемуары о его встречах с Анной Ахматовой, Николаем Гумилевым, Осипом Мандельштамом, Борисом Пастернаком, Арсением Тарковским (удачное название книги из его стихотворения). 

В настоящее время «Фотоаппарат "Фотокор". Мемориальный предмет Л.В.Горнунга» является экспонатом постоянной экспозиции Музея кино в разделе, посвященном всемирно известному режиссеру Андрею Тарковскому. Здесь представлены увеличенные детские и юношеские фотографии Андрея и Марины, их матери, Марии Ивановны Вишняковой, их отца, Арсения Александровича Тарковского, «последнего поэта Серебряного века». Здесь же некоторые вещи из их дома на Щипке. 

Рядом стоит в открытом виде с растянутым «мехом» готовый к работе скромный аппарат, обьектив которого видел ушедшую эпоху, а на стеклянных негативных пластинках возникало изображение замечательных людей. В научном паспорте фотоаппарата в строке «наименование предмета» значится - «предмет фототехники». Это правильно, но, кажется, этого недостаточно. Может быть, после нашего рассказа посетители Музея смогут воспринимать его как одушевлённый предмет со своей историей. 

Старший научный сотрудник, хранитель предметно-мемориального фонда Эмма Рафаиловна Малая